czechforest

Солярис 09.04.13 00:05

Месяц назад я ждал своей минуты на втором этаже нашей фирмы, стоя в начале длинного коридора – так называемой Хельмбрещтштрассе – по фамилии одного из отцов-основателей компании. Встреча была назначена на 15:30. В 15:25 в последний раз посмотрел на себя в зеркало и вымыл насухо руки. В 15:27 взял со стола карандаш, папку и два листа бумаги, где были кратко описаны пункты, которые собирался обсудить c руководством. В 15:29 вышел из своего офиса и приготовился к заходу по Хельмбрещтштрассе. Минута – чтобы вспомнить, с чего все начиналось два года назад, какими периодами несчастий и взлетов продолжалось потом, вплоть до событий последних недель – чтобы сравнить и решить, наконец, стоит ли играть этот сценарий дальше, или же пора выйти без сохранения.

– Какая же долгая выдалась зима, не правда ли? Говорят, это самая темная зима за последние 70 лет.

– Вы совершенно правы. Уже и не вспомнить, когда в последний раз выглядывало солнце.



В тот вечер я впервые подумал, что это Солярис. Его океан высох и замерз, поэтому по всем улицам города раскиданы глыбы грязного соленого льда. Вместо волн здесь в иллюминаторах клубится густой серый туман, и иногда через него просвечивают чудные очертания черных сосен чешского леса. Девушка моего друга вышла из гостиной и поздоровалась со мной по-английски, смущенно улыбаясь, а затем медленно удалилась в свою комнату. Мы сидели потом с товарищем вдвоем на кухне, на столах и подоконнике, потому что стульев в этом отсеке не было, и пили чай. За весь вечер я больше не видел его спутницу, кто знает, можно ли снять с нее платье без ножниц. У моей хорошей знакомой есть парень – русский немец, иногда он решает заговорить со мной на родном языке, но даже так эти мысли мне непонятны. Все чаще кажется, что еще чуть-чуть – и мое сознание родит нечто, что будет пыхтеть, скалиться и кидаться бумажками из-под дивана с другого конца гостиной. Каждую ночь я закрываюсь в спальне на ключ, чтобы наверняка.

– Брателло, ты же не останешься здесь навсегда, правда? – вдруг заявила сестренка, как только мы вернулись однажды после ужина в Чехии.



Да, кстати. Фрау Зигель позвонила с проходной сообщить, что SIXT уже доставил машину. На ключах трехконечная звезда – уже интересно. В этот раз я могу сбежать из леса раньше, гораздо раньше – в среду, в разгар рабочего дня. Это моя последняя неделя в экспортном отделе и ее остаток я проведу в командировке в Таллинне. Наша фирма-клиент участвует в выставке и попросила поддержать на стенде со стороны завода. Мой напарник все это время в похожей поездке в Москве, с шефом и свитой. В последний день я должен передать свои дела, по сути, в никуда. Весь вчерашний день в цейтноте и теперь до последнего – ответить на три десятка электронных писем, раздать указания по текущим заказам, предупредить партнеров из дюжины стран, успеть сделать то, что еще успеваешь и отложить то, что успеть уже невозможно .. чтобы с понедельника начать совсем другую новую жизнь.

Я перекладываю чемодан из зеленого Опеля в черный Mercedes E220, стараясь делать минимум неловких движений перед окнами руководства. По правде говоря, мне очень не по себе: коробка-автомат и управление электроникой приводят в ужас. Машина заводится и вроде едет. Фрау Зигель благословляет в путь кредиткой для оплаты бензина.



Автобаны в западном направлении зигзагом – А9, А70, А7 и А3. Навигатор считает маршрут не по теории графов, а по «личным воспоминаниям». Впервые на скорости 200 км/ч комфортно так, что начинаешь разглядывать пейзажи. Через сто километров я нахожу и нажимаю кнопку Sport. Через двести – облачность рассеивается и вместо -1 снаружи +8. Не зная, как отключить отопление, просто решаю опустить боковое стекло. Лес в окрестностях Вюрцбурга так ясно пахнет осенним яблоневым садом за дедушкиным деревенским домом в Дюртюлях.

Дороги и транспортные развязки вокруг третьего по загруженности аэропорта в Европе напоминают тарелку со спагетти. Я следую указаниям на экране, где видно в 3D, какая полоса, вдруг отслоившись вверх и в бок, приведет меня на нужный паркинг – третья справа. Завершающий квест уже под бетонными крышами – по оранжевым указателям на SIXT, пропуская зеленые повороты на Europcar, красные на Avis и желтые на Hertz. Еще жестче конкуренция прокатных компаний чувствуется в терминале аэропорта. Целый зал, разделенный на разноцветные лаунжи, построенные из светящихся изнутри коробов и плазм фирменных цветов – словно поле боя за уставшего пассажира, чей выбор похоже определяется только цветовыми рефлексами. Я вдруг понимаю, что доставшийся якобы случайно Mercedes вместо обещанного «фордфокуса» – не более чем маркетинговый ход для новых клиентов. Печатаю посадочный талон и, чтобы войти в самолет, просто прикладываю его к сканеру.



В аэроотеле Таллинна немецкие лифты и советская нумерация этажей. Я спускаюсь в холл, где меня встречает молодой эстонец Тармо. Мы сидим на диванах в баре вчетвером: вместе со шведом и немцем из второй фирмы, с которой работают наши прибалтийские коллеги. Тармо неплохо говорит по-русски, но в расширенном составе общаемся на английском. Немец то ли в шутку, то ли всерьез заявляет, что рад, что на всякий случай в нашей компании есть его «соотечественник». На следующий день на выставке языковой Вавилон только набирает силу. К обеду я нахожу способ установления контакта с посетителями. Рядом с каждым образцом кладу по две стопки каталогов – на русском и английском языках. По тому, в какую сторону потянется рука, становится ясно, как начинать разговор. Если рука не тянется никуда, выручает интуиция. К счастью, Тармо всегда вовремя оказывается рядом, когда без эстонского разговор не склеивается. И наоборот – если ему приходится иметь дело с чистыми русскими, он сразу передает их мне.

Вечер и начало ночи – в джаз-клубе «Clazz» на рыночной площади старого города. Мы едим какую-то безумно вкусную дичь. После третьей текилы я как обычно влюбляюсь в поющую на сцене девушку и снимаю ее на телефон. После пятой – швед заглядывает мне в глаза и вдруг говорит:

– So you are Russian? And you came to Germany 4 years ago alone? And then you got this job there? Respect, man.



Мне приятно. Осознавать, что я могу произвести впечатление, просто сообщая факты. Шестой shot оказывается для меня контрольным. На следующее утро наша общая помятость становится предметом взаимных насмешек. Немец и швед дважды приносят всем кофе из бара.

В конце второго дня по плану свободное время. Я спешу захватить вечернее северное солнце. Балтика серебрится прибитыми к берегу льдинами. В сумке фотокамера, в кармане карта города, взятая на рецепции. Еду городским автобусом в центр. В Таллинне очень плохие дороги, как в Уфе лет десять назад. Периферия вообще весьма убога: целые кварталы старых деревянных дореволюционных домов. Они явно имеют историческую ценность, но вот денег привести их в достойный вид видимо не хватает. Зато в каждом кафе, и вообще в любом общественном месте – быстрый и бесплатный wifi. Еще эстонцы гордятся тем, что придумали Skype.



Образ старого центра Таллинна – не готика, не барок, и даже не смешение всех стилей, как в Праге или на польском юге, а глубокое средневековье, pure dark ages. Ратушная площадь и несколько выходящих с нее кривых улиц – как декорации к фильму о Жанне д’Арк. Сюда будто специально не пустили мировые бренды и сети фаст-фуда, только национальная кухня и дизайнерские бары в единичном экземпляре.



В сумерках я оказываюсь на смотровой площадке, откуда видны крыши костелов, море и небоскребы Сити. Русская девушка продает сувениры и наливает глинтвейн, достается и мне. Напротив нее парень в костюме средневекового кузнеца забивает кувалдой монетки на память туристам. На его кожаной рубахе написано «Габриэль», но через четверть часа он оказывается Вовой. В это время здесь почти нет людей, и мы болтаем на троих об этом городе, современной Европе, прошлом и будущем. Мне нравится всё, кроме одного. Эти молодые ребята упорно называют меня на «Вы».



Ночной таксист в возрасте говорит по-русски с эстонским акцентом. Он жалуется на евро, цены на бензин и Ангелу Меркель. Я задаю провокационный вопрос, было ли лучше при Союзе? «Конечно, нет» – отвечает он. И добавляет через две секунды: «зато теперь мы в другом колхозе – ЕС».



Почти до утра я не могу уснуть. В субботу отрабатываю до обеда, затем Тармо отвозит меня в аэропорт. Передаю привет его жене и четырехлетней дочке, на прощание он советует купить в duty free ликер «Старый Таллинн». Я начинаю осознавать, как сильно мне будет не хватать в понедельник живого общения, пускай даже сидя в офисе, с лучшими людьми из разных концов Европы. Что ж, я сам так хотел. Несколькими днями позже кто-то поймет меня, когда изнутри вдруг вырвется честное:

- Черт, как же сложно стало принимать решения.



На обратном рейсе пробую электронный boarding pass от Lufthansa. Служба безопасности вертит мой телефон в руках в некотором замешательстве, но потом все же пропускает в зону посадки. При входе в самолет я уже сам провожу экраном перед сканером, и турникет включает зеленый свет. Сегодня вечером ужин во Франкфурте. В воскресенье – еще три десятка фотографий небоскребов, у друга – зеркалка, а я в инстаграмм, новые ключи от SIXT и 350 километров назад в Чешский лес.